Каждый раз бывая на военных мемориалах и проходя мимо памятников с фамилиями думается, что за каждой фамилией судьба человека, его жизнь, мечты, сомнения и мысли, за каждой фамилией его предки и его нерожденные дети, за каждой фамилией его ПОДВИГ.
Вот и эту фамилию мы даже не сразу нашли на мемориале «Лидова гора» в Велиже, ничем среди других она не выделена. Фамилия его говорящая и несмотря на то, что своих детей у него не было, он подарил жизнь нескольким десяткам спасенных им детей и уже не одному поколению их потомков. Зовут нашего Героя – Мамкин Александр Петрович.
А начиналось все так:
В конце зимы 1944 года немецкое оккупационное командование решило использовать воспитанников Полоцкого детского дома № 1, не успевший в своё время эвакуироваться, в качестве доноров крови для спасения раненых солдат фюрера. От директора детдома Михаила Форинко партизанам стало известно, что детей и сотрудников перевезли в деревню Бельчицы, в которой находился сильный немецкий гарнизон.
Операция, по спасению детдомовцев, спланированная партизанами отряда им. Щорса из бригады им. Чапаева получила в центральном штабе название «Звездочка». Она началась в 19 часов 18 февраля 1944 года. Буквально из–под носа у эсэсовцев партизаны вывезли в лес 154 воспитанника и 38 работников детдома. Здесь, на территории партизанской республики, они и дождались бы прихода Красной Армии, если бы не карательная операция гитлеровцев. Детей–сирот надо было срочно вывозить на Большую землю. Для перевозки детей командир 1–й партизанской эскадрильи 105–го гвардейского полка гвардии майор Василий Косяк назначил лучших летчиков, в том числе гвардии лейтенанта Александра Мамкина. Каждый прилет Александра Петровича детдомовцы встречали с радостью. Восемьдесят ребятишек ему уже удалось вывести на освобожденную территорию. В ночь с 10 на 11 апреля 1944 года Александр Мамкин в девятый раз прилетел за детьми. Это был его 340-й боевой вылет за время войны. К сожалению, последний... В самолёт, предназначенный для двух человек, Александр Мамкин уместил 10 детей, их воспитательницу Валентину Латко и двух раненых партизан. По счастливой случайности в этот день на партизанский аэродром прилетели московские кинооператоры. Они успели снять, как плечистый летчик с доброй улыбкой усаживал в самолёт истощенных и худо одетых малышей. Снимали, правда, днем репетицию посадки, так как сами полеты проходили ночью.
Над линией фронта самолет был обстрелян, кабина летчика запылала. Плавились летные очки на лице, шлемофон и приборы на панели управления. Из разбитого двигателя хлестал огненным кипятком перебитый маслопровод. Горел комбинезон, лицо и ноги, а сам летчик был тяжело ранен при обстреле. Живой факел упорно пилотировал самолет. Сгорела даже перегородка, отделяющая кабину пилота от штурманской кабины, и дети стали задыхаться от дыма.
Медики полка так и не поняли, как мог человек в горящем комбинезоне вести машину, как мог в оплавленных очках-«консервах» и в чаду, заволокшем кабину, совершить посадку.
При посадке самолет, срубая кустарники, выкатился на лед озера. Один из тех маленьких пассажиров Володя Шашков в последствие оставил свои воспоминания (они хранятся в Велижском музее), он помогал открывать люки и вытаскивать воспитательницу с детьми и раненых. Удивительно, но никто не получил никаких повреждений при ударе.
«Я влез на крыло и нагнулся через перегородку, думая, что летчик от огня и боли съехал с сиденья вниз на пол, но в кабине оказался только парашют в защитной сумке. Мы стали искать летчика, первым его заметил Толя, сын воспитательницы. Он лежал в кустах и был без сознания, но, мне кажется, он понял, что рядом кто-то есть, хотя и не проронил ни слова. Мы затушили тлеющую на нем одежду, он сильно обгорел: колени обеих ног, грудь, шея и руки. Партизаны были с ранениями ног, поэтому ходить не могли. Мы их положили на одеяло и оттащили подальше от горящего самолета. Уже рассветало. Я, Валентина Степановна и ее сын пошли в разведку. Перебрались через болото, взобрались на пригорок и увидели телеграфные столбы и дорогу. Пошли по ней и набрели на землянки, в которых были наши...»
Вскоре на озеро сел У-2 с фельдшером Бесовой, она оказала летчику помощь, но сразу сказала, что шансов выжить мало - слишком много ожогов. Да и сегодня медицина не научилась исцелять почти полностью обгоревшего человека...
Первоначально похоронен летчик был у стен церкви в деревне Маклок, где на тот момент располагался 413-й медсанбат 4-ой Ударной Армии в котором он пробыл 6 дней не приходя в сознание.
В 50-х годах было принято решение из всех окрестных деревень свозить воинские захоронения на мемориальное кладбище на Лидову гору. Сначала у Александра Петровича на Лидовой горе была отдельная могила, но потом в рамках очередного юбилейного празднования кто-то принял решение о превращении всех могил в братское захоронение, и надгробие Мамкина ликвидировали. Теперь его имя только на общей доске…. Мы будем рады, оживить хотя бы одно имя из этой грустной череды имен, имя ГЕРОЯ, которому из-за различных бюрократических коллизий так и не было присвоено звание Героя Советского Союза….
P.S. С большой радостью узнала, что на Смоленщине наконец-таки появился памятник Мамкину, он был торжественно открыт 17 апреля 2024 в годовщину подвига в деревне Ситьково Велижского района. Школа в этой деревне носит имя героя.
Композицию «Мамкин и дети» создал воронежский скульптор Игорь Горяинов – земляк легендарного лётчика. Он же вместе с лучшим учеником Ситьковской школы и убирал с памятника белую завесу, открывая присутствующим своё творение.
«Я не хотел изображать героя объятым пламенем, – признался скульптор на портале «Воронеж многонациональный». – Ведь он погиб ради того, чтобы жили дети. Поэтому появилась такая жизнеутверждающая композиция. Лётчик, стоя на крыле самолёта, поднимает ребёнка высоко над головой, будто отправляя его в полёт в светлое будущее. Неслучайно руки мальчика раскинуты в стороны, словно крылья самолёта. А к ноге лётчика прижимается девочка. Ей страшно, но в пилоте она чувствует надёжную защиту».
Интересно, что о своём легендарном земляке Игорь Горяинов впервые узнал ещё в школе. Из кадров документальной хроники, где Александр Мамкин как раз брал на руки детей и усаживал в свой самолёт. И теперь этот образ молодого пилота с ребёнком на руках, по замыслу скульптора, был воплощён в белом армированном бетоне…
